По замкнутому кругу

Поначалу я категорически отказался заниматься этим материалом, потому что морально-этическая проблематика – не моя стезя. А как без «морали» хоть что-то сказать внятное об уголовном деле № 120150290006, которое меня просили предать гласности? Ведь речь там идет о педофилии. Однако моя собеседница твердо стояла на своем, убеждая, что ее случай – моя тема. А в качестве решающего довода напомнила, что я неоднократно описывал следовательский произвол, с которым и ей пришлось столкнуться.

Не скрою, заинтриговала. И хоть сомнения были велики, я согласился познакомиться с предложенными материалами. Оказалось, что за неполный год истица накопила их довольно внушительную папку. Но не это вгоняло в оторопь. Тема требовала удвоенной щепетильности. Ведь речь шла об обвинении человека в совершении развратных действий в отношении ее дочери, которой в ту пору не исполнилось и трех лет.

Правда, если говорить точнее, он лишь подозревается в совершении отвратительных деяний. И еще не факт, что они будут доказаны в суде. Но в том-то и проблема, что на сегодняшнем этапе рассмотрения уголовного дела у участвующих в нем людей велики сомнения, что оно вообще дойдет до суда. Следователи, а их за год сменилось уже несколько, топчутся на одном месте.

Но начнем с начала, оставив обычные в таких случаях «ахи» и «охи» по поводу современных нравов.

В 2013 году познакомились двое молодых людей (по понятным причинам имен и фамилий не ждите). Она – мать-одиночка, чей первый брак оказался недолговечным. Он – предприниматель. Следователю представился «владельцем сети магазинов». Звучит это, правда, излишне громко, так имеются в виду несколько скромных торговых точек. У него внебрачный ребенок. Их знакомство завершилось рождением сына, после чего пара стала жить гражданским браком. В материалах следствия это названо нелюбимым мною термином «сожительство».

Эти же материалы позволяют сделать вывод, что желание построить общую судьбу было у обоих, родители жены этому способствовали. Теща с тестем предоставили паре свою двухкомнатную квартиру, помогали в критические минуты не только в уходе за детьми, но и материально. Молодой хозяин отремонтировал жилье перед переездом. Гражданская жена не чуралась помогать в ведении бизнеса. Ее профессиональные знания пригодились при наборе штата в открываемую очередную торговую точку.

Критический момент возник, когда на предложение супруга взять на себя исполнение обязанностей во вновь созданной точке она дала согласие, но при этом выставила условия по оплате труда, которые партнеру показались чрезмерными. И пошло-поехало… Выяснение отношений закончилось тем, что он забрал свои вещи и был таков.

Однако мирно «разбежаться» не получилось. Через несколько месяцев после ухода сожителя трехлетняя дочь, в очередной раз вспомнив дядю С., вдруг сказала, что «он плохой, обижал ее, щупал ...», что, играя с нею, засовывал ей в трусики небольшие шарики. Шокированные домочадцы доселе не замечали за ребенком тяги к выдумкам и фантазиям, поэтому на семейном совете было решено не оставлять сей факт без последствий. Так появилось обращение в следственный отдел по городу Великие Луки СУ СК РФ по Псковской области о совершении развратных действий в отношении малолетней девочки.

Честно говоря, не позавидуешь следователю, которому выпадает «счастье» разбираться в такой ситуации. Но разбираться в ней Х.А. Джамалдаеву пришлось, от подобного заявления не отмахнешься. Да и сколь бы ни была сложна процедура доказательства вины подозреваемого, уже накоплен опыт расследования и таких сложных дел.

Исполняющему обязанности старшего следователя необходимо было провести не предвзято и последовательно весь комплекс следственных действий, выработанный сложившейся практикой, и передать дело в суд.

Была проведена судебная психологическая экспертиза, которая установила, что от показаний девочки нельзя отмахиваться: у нее «не выявлена повышенная склонность к фантазированию, восприятие ею окружающего мира и событий, происходящих с нею, отличается конкретностью, без привнесения элементов собственной фантазии».

Подозреваемый в совершении развратных действий был проверен на полиграфе, в просторечии – детекторе лжи. А потом прошел еще и комплексную психолого-сексолого-психиатрическую экспертизу. Эксперты сделали вывод, что у них нет оснований сомневаться в правдивости данных им в ходе следствия показаний о том, что каких-либо развратных действий он не совершал. Проверить на полиграфе заявительницу не представилось возможным из-за состояния ее здоровья.

Вот такая сложилась коллизия. Выводы двух авторитетных экспертиз оказались прямо противоположными. И хотя, казалось бы, ни от одной нельзя было отмахнуться, следователь счел, что подозреваемый «непричастен к инкриминируемому преступлению», а дело «подлежит прекращению».

Понятно, что с выводами Джамалдаева не согласились. Так началась фаза борьбы уже со следователями, твердо взявшими сторону подозреваемого, который давил на то, что бывшая сожительница хочет его посадить за отказ платить на содержание ребенка по 30 тысяч рублей в месяц.

Правда, недолго эта музыка играла. Довольно быстро «отказное» постановление было отменено. Любопытно, как это произошло. Жалобы в вышестоящие органы не давали результата, и тогда последовало обращение в городской суд. В нем было указано на множество нарушений, допущенных следователем.

Суд в августе состоялся. Но на его заседание следствие явилось с предусмотрительно принятым руководителем следственного отдела подполковником юстиции К.В. Поповым постановлением об отмене «отказного» постановления, принятого Джамалдаевым. Судье только и оставалось, что прекратить производство по жалобе. Его опередили, чтобы не нарываться на признание судом факта принятия следователем незаконного и необоснованного решения.

Такой ход конем, как мне кажется, был сделан после урока, преподанного судом какое-то время руководившему городским следственным отделом Константину Тельнову. Тот тоже принимал решения без оглядки на Уголовно-процессуальный кодекс и был посрамлен в зале судебных заседаний. На этом его деятельность в Великих Луках и закончилась – убрали от нас куда подальше.

Казалось бы, после этого дело о развратных действиях должно было сдвинуться с мертвой точки. Как бы не так! Несмотря на протесты, дело вернулось в руки все того же следователя, который мурыжил его полгода с гаком. О том, какие перемены произошли в ходе следствия, лучше всего скажет постановление заместителя прокурора города А.Д. Иванова, вынесенное в ноябре, после того как Джамалдаев успел в очередной раз прекратить дело, возвращенное ему для дополнительного расследования.

Вот что вынуждена была констатировать прокуратура: «Изучением материалов уголовного дела установлено, что… дополнительное расследование по делу… фактически не произведено, допущенные по делу нарушения УПК, на которые было указано… не устранены».

Прокуратура отменила и это постановление о прекращении уголовного дела, снова возвратив его для производства дополнительного расследования.

Понятно, что потерпевшая сторона начала бить во все колокола, опасаясь, что дело вновь окажется в руках все того же Джамалдаева. Они уже успели убедиться, что следователь упорно благоволил подследственному, явно чувствуя поддержку «наверху». В предложенных мне для изучения документах я обнаружил наводящий именно на эту мысль ответ и.о. старшего помощника прокурора области по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних В.В. Кротюка, который в августе признал позже отмененное постановление следователя законным и обоснованным. А потому не нашел оснований для принятия каких-либо мер прокурорского реагирования. Все проколы, на которые указывалось в жалобе на его имя, он попросту отмел. А они всплыли, когда дело дошло до суда и когда пришлось соглашаться с объективностью жалобщиков. Как реагировал Кротюк на это – не ведомо. А хотелось бы знать. Ведь его авторитет, грубо говоря, спустили в унитаз.

Есть и еще один любопытный документ такого рода. Это – ответ заместителя руководителя областного следственного управления П.Ю. Тельнова жалобщикам (не путать с упомянутым выше Константином Тельновым). Из него следует, что «в ходе предварительного следствия проведены необходимые судебные экспертизы, допрошены все непосредственные участники происшедшего». Словом, все тип-топ – какие могут быть основания отвода Джамалдаева. Н

а эти документы я обратил особое внимание в связи с тем, что сменивший Джамалдаева майор юстиции А.А. Быков в ноябре вынес такое же решение, как и его предшественник. Из постановления о прекращении дела, вышедшего из-под его пера, можно понять, что никакого дополнительного расследования и им не проводилось. Логично, что прокуратура города вскоре отменила и постановление, вынесенное Быковым.

Что мы имеем в сухом остатке? Дело прошло еще один круг, но так и не сдвинулось с места. Нервы у женщины, добивающейся справедливости, на пределе. Ее малолетней дочери, которая после каждого общения со следователями попадала на реабилитацию в психоневрологическое отделение городской детской больницы, о чем имеются в деле справки, скорее всего, предстоят еще встречи с людьми в погонах.

Читатели вправе спросить меня: на чьей я стороне, считаю ли, что во всем права моя «подзащитная»? Действительно, я ведь ни полусловом не обмолвился об этом. Но я и сейчас не смогу этого сказать.

Твердо знаю только одно: определить виновность или невиновность может только суд, где действуют основополагающие принципы открытости и состязательности сторон. Тут не скроешь слабость доводов, все проверяется в процессе тщательно и объективно. Не так, как это происходит в кабинетах следственного отдела по Великим Лукам, где адвокату не дают в полном объеме познакомиться с результатами проверки на детекторе лжи, где отказывают в допросе свидетелей, могущих пролить дополнительный свет на обстоятельства дела, игнорируют настойчивые требования о проведении очных ставок. Такой ход расследования только усиливает у людей впечатление о заданности происходящего, о чьей-то заинтересованности.

Так и хочется закончить знаменитыми словами из известной комедии: «Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!». Хотя вообще-то не до смеха. Избави нас Бог от утвердившейся практики, когда следователь берет на себя еще и полномочия судьи – решать, кто прав и кто виноват. Не потому ли многие дела так и не доходят до суда?

Александр ЛЕВИЦКИЙ